Пятнадцать лет в церковной ограде. Вижу, как люди несут записки. Торопливо. Иногда — с тем же выражением, с которым в аптеку идут. Сорокоуст — не таблетка. Не гарантия. Это — язык любви, который Церковь учит нас говорить.
Историческая штука: в древней Руси были «сороки» — округа из сорока храмов. Записку в один день по всем рассылали. Сейчас иначе. Но суть та же: соборность. Ваша молитва, умноженная на силу Евхаристии .
Главная ошибка: ждать волшебства без участия. Принес записку — и ждешь изменений. Как тот бизнесмен, заказавший сорокоуст о «здравии» дочери-наркоманки. А сам — ни на исповедь, ни к ней в реацентр. «Батюшка, вы же молитесь!» — возмущался. Церковь — не call-центр. Душа требует соработничества. Вашего.
Как это работает технически?
Сорок литургий. Священник вынимает частицу из просфоры за имя. Погружает в Чашу с молитвой: «Омой, Господи, грехи…» . Кровь Христова — не метафора. Для верующих — реальность. Но! Если человек, за которого молятся, — воинствующий атеист или некрещеный… Частицу не вынут. Каноны строги .
Субъективное: терпеть не могу, когда сорокоуст заказывают «на всякий случай». Как витамины. Хоть коллеги и говорят: «Пусть хоть так придут». Нет. Пустое сотрясение воздуха.
Лирика из 2012 года: помню бабушку у Лавры. Две записки: «О здравии Ларисы» и «Об упокоении Никиты». Слезы. Шепот: «Он… некрещеный был. Самоубийца. Но вдруг?» Пришлось отказать. Горько. Но честно.
Неочевидная проблема: Великий пост. Литургии только в выходные. Сорокоуст растянется на полгода! Решение? Заказать в монастыре. Там службы ежедневно . Или — молиться дома. Псалтирь читать. Не менее действенно.
Зачем живому сорокоуст?
Не только больным. Перед операцией — да. Но еще:
- Перед судом.
- Солдатам в зону СВО.
- Роженицам .
Сорокоуст здесь — щит. Не физический. Духовный.
Один кейс до сих пор поражает. Девушка с рассеянным склерозом. Двигаться не могла. Мать заказала сорокоуст в семи храмах + сама правила читала. Чудо? Нет. Через месяц — ремиссия. Врачи ахали. Но главное — та исповедь после… Впервые за 10 лет. Вот где прорвало плотину!
Спорное: иногда сорокоуст за некрещеного — старт для семьи. Видел, как после отказа люди крестились сами. Чтобы «им можно было молиться». Путь странный? Да. Но рабочий.
Про цифру «40» все знают: пост Христа, мытарства души… . Но вот фишка: в деревнях до сих пор считают не дни, а фактические службы. Если батюшка болел — сорокоуст продлевают. Не форма, а суть.
Риторический вопрос: вы ж не курьерскую службу нанимаете? Молитва — отношения. С Богом. С умершим. С собой.
Деньги… Ах да. Пожертвование — не цена. В моем приходе дядя Ваня копейку несет. И бизнесмен — тысячу. Первого поминают теплее. Серьезно.
Забытое правило: сорокоуст за себя — норма. Перед сложной дорогой. Или когда в депрессию провалился. Без стыда.
Технологии… Эх. Онлайн-записки — удобно. Но! Если храм в 5 минутах ходьбы — идите. Живое общение с сестрой в лавке — уже молитва.
Что в сухом остатке?
Сорокоуст — не автомат по выдаче благ. Это — сорок звонков к Богу: «Помни этого человека!» Важно — звоните вместе с Церковью.
Автор статьи: Сергей Долгов, настоятель кризисного прихода в Ульяновске (2010—н.в.), организатор группы «Псалтирь за своих» для матерей погибших военных. Обеспечил круглосуточное чтение Псалтири в 17 храмах Поволжья.